Собрались один раз медведь и пепедь в пасторской на Простоквашино, кости Мастиковым перемывать. Это была общецерковная шизофрения - "Час суда, или суда час, и совести". Совесть из всех сил кричала им, что это грех. Но медведь и пепедь молчали. А другие участники собраний - кот, волк и лиса, с радостью подхватывали разговоры о скудоумии и помешательстве Алёны Владимировны и Владимира Григорьевича. Так проходили годы. И однажды, как ни странно, Мастиковым надоело слушать грязные рассказы о шизофрении, страстях тяжести креста Щербины и ярко выраженной их, Алёны Владимировны и Владимира Григорьевича бездуховности. Они решили раз и навсегда перемыть и кости, и уши, и жирные задницы, и руки и глаза. Коту, волку, лисе, медведю, и пепедю. Медведь вдруг вспомнил о правах человека, а пепедь - об английском, французском, шотландском уставе и ООН (по Зейскому району.) Но Мастиковы сказали - каким судом нас судили, таким и сами судитесь, с радостью открыв и конституцию по правам человека, и английскиий, французкий, шотландский устав, и адресную книгу ООН по Зейскому району.

Меж тем, с Простоквашино вывозили незнамо почему представившийся очередной труп. Мэр Верхнезейска задумчиво постукивал костяшками пальцев по новенькому столу в овальном кабинете. "Гляди, Пятачок, подумал он - ввозят, и увозят. Но почему?!" Рядом также неторопясь, прогуливались по правой стороне овального кабинета, милиция и полиция. Асадуллин в синей куртке с надписью Верхнезейская милиция, а Казицкий - в кожаном пальто с надписью - Верхнезейская полиция. Они напряжённо вспоминали: "...на прошлых поминах на доме милосердия подавали кисель из земляники с цинковой водой, кур, издохших естественным путём, отварных кроликов и жареную козу, с брусничным соусом, козу, когда-то подаренную Мастиковыми Щербине. Может тайна кроется здесь?!"

Под столом сидела учёная служебная собака по кличке Верный. Он направил их прямо по следу. Вместе с Верным милиция и полиция сразу нашли сети, рыбу, права, 400 литров соляры, 500 литров бензина, местных неуловимых продавцов производных конопли, ключи от изъятого автомобиля "Пикап", несколько тысяч рублей взятками на ремонт и мебель (ведь мы не должны жить в вонючих квартирах на пятом этаже). Довольные полиция и милиция, поняли, что пахнет ещё одной звёздочкой на погоны, кокардой и новыми звёздочками на шерифские сапоги. Они удивились, и начали поспешно заниматься своими делами.


Тем временем, социальные работники недоверчиво собирали мышей, от голода повесившихся в холодильниках "дома милосердия", мышей, крыс, тараканов, многоножек ( и прочую нечистую силу, которую никак не могли изгнать ни экзорцизмом, ни постом, ни молитвой много лет). Демоны оказались очень живучими. Мыши и многоножки воскресали с удвоенной силой, но Асадуллин справился - он с силой загнал кол прямо в горло последней твари, сказав:"Так умри же!" Соцработники составляли акты, и тут же, от переизбытка возмущения, падали в обморок, а когда приходили в себя, пили галоперидол форте, и снова писали акты и падали в обморок. Трупы мышей, крыс и насекомых сожгли за посёлком. "Этот посёлок не будет служить сатане. Аминь!Аминь!Аминь!" Прямо перед сельсоветом поставили крест и алтарь, из белого мрамора. А мэр издал запрет на число 666.

Гостины удались на славу - сидя за столами на Простоквашино, ООН по правам человека ели козу с брусничным соусом, а прокурор и представители шотландского, французского и английского устава (по правам человека по Зейскому району) - кур, домашние отварные яички и крольчатину, с мариноваными огурцами. Медведь подкладывал пепедю, пепедь - медведю, а милиция - полиции. Запивали вином и шампанским, которые Надежда Дмитриевна записывала на накладные. Все пили, и приговаривали:"Как же сладко пить за казённый счёт! Аве! Аве! Вкуснятина!" А кому-то налили целую ванну из шампанского. Братская вечеря удалась на все сто, я там был, мёд пиво пил, по усам текло, но в рот не попало. Мы радостно кричали, что все братья и сёстры, и будем любить друг друга ещё жарче и самоотверженней. Небо плакало, а кресты на кладбище дрожали от этой веры и любви...