Сегодня выбралась в Москву в гости в очередную церковь - посмотреть, что у людей делается.
(Рождество, как никак).

Не успела осмотреться, как в середине прославления ко мне нервным шагом подходит женщина из службы порядка, и выдаёт на ухо мокрым дрожащим шёпотом:

-Женщина, ну-ка быстро прекратите совершать все эти богохульные движения! Что ж вы делаете? Мы же приближаемся ко святому святых самого великого Бога. Я чётко вижу, что вас наполняет дьявол, я за Вами наблюдаю с самого начала, немедленно перестаньте так двигать телом... Не понимаете, насколько это мерзко?! Нет, нет, это дух дьявола... и т. п.

Молча беру пальто, и иду к выходу... но тут меня пытается схватить и прижать ещё одна женщина из группы порядка: "девушка, остановитесь, и я за Вами наблюдала, сзади Вас стояла, я так радовалась, когда Вы Бога прославляли!"... Но я уже плачу навзрыд, и не могу остановиться. Бегу к выходу, отталкивая её руками назад в зал, все смотрят на нас, ищу двери, женщина за мной... Я сквозь слёзы пытаюсь объяснить, что так оскорблять людей нельзя, но отчего то понимаю, что это бесполезно. Потому что ясно вижу, что на меня смотрит потухшими, как у мертвой рыбы, глазами ещё одна церковная дура.

Пробираюсь сквозь толпу, и на улицу. Москва кажется такой огромной, что хочется закопаться в снег, и умереть. Многоэтажки медленно превращаются в серые, холодные стены, и начинают сжимать. Опять плачу, спрашивая у Бога, зачем нас  привезли в Москву, и выбросили, как старое кресло; почему у меня нет ни отца, ни матери, ни Рождества; почему на меня постоянно кидаются какие-то странные люди, и морозят вещи, которые не понимаю даже я (с мои великим опытом); почему одним можно всё, а мне - даже попрыгать, и похлопать в ладоши "нежелательно". Начинает казаться, что сейчас Бог заплачет вместе со мной... Приезжаю домой - на площадке гуляют мои дети, одетые, как обычно с чужого плеча, "в благословения из церкви". Хочется плакать ещё больше - сорвать с них этот хлам, одеть в новые, красивые, дорогие и тёплые вещи, привезти  в церковь, где нас поймут, полюбят и примут, как родных, накормить всем, что едят обычно там на Рождество те, кто имеет право там есть, подарить красивые, дорогие подарки - но я знаю, не будет ничего. Нас будут избегать, и ненавидеть, как прокажённых, все эти вонючие и растянутые вещи из гуманитарок никогда не закончатся, нас никто никуда не пригласит, и не полюбит... Открываю дверь в подъезд, дети заходят домой... самая маленькая - Настя радостно поднимается по лестнице, она ещё не знает, что такое быть церковным отбросом. Хочется защитить этот кудрявый, сопливый комок от этой страшной жизни, и убить всех людей.

Зачем я шла на чужое Рождество, в чужую церковь, в чужую семью?.. Давно уже пора понять - что в Москве дружат только по принципу выгоды, чинов и полного отсутствия свободомыслия. Праздник опять испорчен)) А главное - что обидно, ведь прыгали (если о богохульных движениях "телом") все, и пастыря впереди, и лидеры прославления... даже флагами махали какие-то женщины. Теперь уже плакать не хочется, а становится просто страшно: надо же, кто-то поёт, прыгает, машет флагами, а кто-то хочет лечь, и умереть, что-бы больше ничего не видеть, и не слышать.

Пушистый снег
Покрыл дремучий лес,
Уснула тихим сном земля,
Померкнул свод небес.

Сегодня отдых от труда,
Забвенье всех забот...
Зажжётся первая звезда —
И к нам Христос сойдёт.

Сойдёт, чтоб в каждую семью
Внести покой и мир,
Всем благость проявить свою,
Устроить детям пир.